– Вижу, эта трагедия превратила вас в ребенка.

– А я никогда и не была старой.

– Вам следует немного отдохнуть. До посадки в Пекине еще два часа. Поспите.

– То, что я описала, возможно? – повернув голову в каске, Линь Юнь с мольбой посмотрела на Динг Йи.

– Ну хорошо. Позвольте вам объяснить, что такое на самом деле квантовое состояние. В квантовом состоянии вы – э… предположим, что вас уже испепелила шаровая молния, – вы являетесь всего-навсего вероятностным облаком. В этом облаке все ваши действия не определены. Вы лишены свободы самостоятельно решать, где появиться. То конкретное место, где вы появитесь в этом вероятностном облаке, и то, будете вы при этом живы или мертвы, не определено, это решает господь бог, бросая игральные кости. Если вы сгорите на рыбацкой шхуне, распределение вероятностного облака «квантовой вас» будет сосредоточено вокруг этой шхуны. И вероятность оказаться в арсенале авианосца или в его топливных баках крайне мала. Скорее всего, вы появитесь в воде, и если в это время вы будете находиться в живом состоянии, то очень быстро захлебнетесь и погибнете. И тогда ваше квантовое состояние в числе вероятностных исходов больше не будет иметь живое состояние; во всех случаях вы будете мертвы. Предположим, что вы срываете вероятностный банк и появляетесь в каком-либо жизненно важном центре авианосца: но будете ли вы в этом случае живы? Как долго вы сможете там задержаться? Час или одну десятую долю секунды? Потому что как только один-единственный вражеский моряк или вражеская видеокамера вас заметят, вы мгновенно превратитесь в горстку пепла, в самом центре вероятностного облака, где вам предстоит дожидаться следующего джекпота. А когда такая возможность представится, авианосец будет в восемнадцати тысячах километров от этого места. А на Земле не останется никакой войны… И, наконец, вы забыли еще один существенный момент: бойцы «Рассвета» были убиты артиллерийскими снарядами, а не шаровой молнией. Перед своей гибелью они уничтожили орудия, выпускающие шаровые молнии, и отправили их на морское дно. Эти бедняги не перешли в квантовое состояние… Линь Юнь, вы совсем как маленькая девочка, вам чудится невесть что. Честное слово, вам необходимо отдохнуть.

Отшвырнув каску, Линь Юнь уткнулась в плечо Динг Йи и расплакалась. Она горько рыдала, ее хрупкое тело сотрясалось в объятиях ученого, словно исторгая из себя все горе, накопившееся за целую жизнь.

* * *

– Можете себе представить, что я тогда испытывал, – сказал Динг Йи. – Я считал, что, помимо рационального мышления, все чувства для меня несущественны, и несколько предыдущих случаев подтверждали такое предположение. Но теперь я вдруг понял, что все мысли человека могут быть заняты чем-то еще, помимо рациональности… Я обнаружил, что Линь Юнь внезапно стала маленькой. Наша взрослая майор, целеустремленная, хладнокровная и непреклонная, превратилась в хрупкую беспомощную девочку. А может быть, это и была ее истинная сущность?

– Возможно, на самом деле в ней сочетаются обе этих крайности, – пробормотал я. – В женщинах я разбираюсь еще хуже тебя.

– После гибели Цзян Синчэня у нее на сердце лежал тяжелый груз. И последняя неудача окончательно ее раздавила.

– Слушай, ничего хорошего в этом нет. Ты должен был связаться с ее отцом!

– Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Ну как я мог связаться с таким большим начальником?

– У меня есть номер прямого телефона генерала Линя. Он сам мне его дал, попросив присматривать за его дочерью…

Вдруг я заметил, что Динг Йи даже не шелохнулся и сидит, глядя мне прямо в лицо.

– Это ничего не даст.

Его слова испугали меня. Только тут до меня дошло: все повествование Динг Йи окутано тонким покрывалом печали.

Встав, ученый подошел к окну и молча уставился в осеннюю ночь. Прошло много времени, прежде чем он снова обернулся.

– Есть еще одна? – спросил Динг Йи, указывая на пустую бутылку на столе.

Порывшись, я отыскал другую бутылку, откупорил ее и налил ему полстакана. Тяжело опустившись на стул, Динг Йи взял стакан и уставился на него.

– Это еще не все. Такого ты себе даже представить не мог…

После этой катастрофы работы по изучению шаровой молнии и созданию оружия на ее основе остановились. Многих специалистов перевели в другие места, и хотя сам научно-исследовательский центр не был расформирован, жизнь в нем еле теплилась. Как раз тогда скончался Чжан Бинь.

* * *

– В конце концов, Чжан Бинь был одним из пионеров отечественных исследований шаровой молнии, и мы решили почтить его последнюю волю и похоронить его с помощью шаровой молнии. Это было сопряжено с мерами секретности, – объяснил Динг Йи, – а поскольку ты в тот момент являлся лицом посторонним, тебя не известили.

Я тихо вздохнул. Времена стояли трудные, и смерть моего наставника не слишком меня тронула.

* * *

Похороны состоялись в научно-исследовательском центре шаровых молний, на испытательном полигоне. Полигон уже зарос травой, пришлось расчистить небольшую площадку, куда поместили останки Чжан Биня. После того как все удалились на безопасное расстояние в сто метров, с конца полигона была выпущена на небольшой скорости возбужденная шаровая молния, обладающая высокой энергией. Светящийся шар медленно пролетел над останками, насвистывая печальную мелодию, словно повествуя о трагической судьбе этого исследователя. Через десять минут послышался громкий хлопок, и молния исчезла. Над телом поднялось облачко белого дыма; простыня, которым оно было накрыто, упала на землю – под ней остался лишь пепел.

Поскольку все работы в центре прекратились, Динг Йи вернулся в Институт физики, чтобы продолжить теоретические исследования в области макроэлектронов. Он находился в городе и пропустил похороны Чжан Биня; но он видел оставшиеся после него тетради с расчетами и был потрясен объемом проделанной работы. В его глазах Чжан Бинь был ученым, который, не имея воображения, чтобы разработать новую теорию, всю свою жизнь блуждал наугад в туманной глуши. Его судьба вызывала у Динг Йи уважение, смешанное с жалостью. Он посчитал своим долгом побывать на могиле первопроходца.

Чжан Бинь был похоронен на кладбище Бадалин. Линь Юнь отвезла Динг Йи туда. Они прошли по вымощенной каменными плитами дорожке, засыпанной золотистыми листьями. Вдалеке на склонах гор, накрытых красным покрывалом, виднелась полоска Великой Китайской стены. Наступила осень, пора угасания, разлуки, грустной поэзии. Полоска света от заходящего солнца, пробившись сквозь ложбину между горами, коснулась рядов надгробий.

Динг Йи и Линь Юнь стояли перед простым камнем на могиле Чжан Биня, погруженные каждый в свои мысли.

Наконец солнце полностью скрылось. Линь Юнь прочитала вполголоса строчки Фроста:

Ее голос прозвучал журчанием ручейка в лесу.